Эта женщина пахнет нишевой парфюмерией, вкусным телом и даже лилией в волосах.
Дело дрянь: и хоть 7 раз ты её отмеривай, 1 раз отрезать точно не сможешь сам.
Эта женщина — без профессии, но с призванием, да с таким, что люди крестятся ей вослед.
У неё, у суки — столько очарования, что вообще неважно, сколько ей стукнет лет.
Ты готов на всё, и ты требуешь право голоса, ты то ластишься, а то всячески входишь в раж,
А она стоит, вся до пяток закрыта в волосы, и еще смеется — вылитый твой типаж.
Эта женщина водит за нос, кругами, сферами, пьёт портвейн на завтрак, выглядит налегке, 
Ты воюешь с ней дурацкими полумерами, на коротком, стильном, кожаном поводке.
Эта женщина любит ленты и носит синее, её правда всегда работает на неё,
И тот факт, что ты, возможно, сильнее сильного, совершенно ничего тебе не дает.
Учишь мантры, даже пьешь по ночам таблетки, ты опять задумал бешеный креатив.
А она приходит, сбрасывает балетки и ползет на кухню выпить компот из слив.
Смотрит в зеркало, устало ему подмигивает, больше часа смывает слезами грим
И плавно так переходит из высшей лиги в уверенное очевидное «вне игры».
Ты снова звонишь, она же не отвечает: а истина очевидна, как новый год –
Ей старая книжка и кружка большая чая милее чем все мужчины её невзгод.
...
Финал предсказуем, как ты уже предсказуем: она собирается завтракать или пить.
И мысль о тебе, подуманная всуе, нисколько не омрачает привычный быт.
Эта женщина – представительница кошачьих, легка, одинока, мнительна как они,
Любить её так же спорно, как бить лежачих, поэтому, знаешь – лучше ей не звони.

А ты выглядишь потрясающе.
А я, дура, думала — мучился.
Поздороваешься, кивнешь понимающе -
Мол, ну кто же знал, что всё так получится.
А я буду улыбаться и глупо хранить молчание.
И в упор разглядывать твою новую спутницу.
А моё сердце — сплошное нервное окончание,
Мысли, словно в стиральной машине, крутятся.
Я шучу натужно, смеюсь фальшиво,
Притворюсь, будто рада встрече,
Нет, она, конечно, — стройна и красива,
И тебе с ней, конечно, намного легче,
Я хриплю, что мои дела абсолютно нормально,
— как я мастерски вру что довольна жизнью!
Ты садистски расспрашиваешь обо всём досконально
— и до боли знакомый твой прищур лисий.
Мы расстанемся на кассе — изобразим огорченье,
супермаркет не бесконечен почему-то и синхронно подумаем -
«Боже, спаси от повторного пересеченья
Наших персональных маршрутов!»

К боли привыкаешь, причем к любой, будь то сломанная нога, простуженное горло, или безответная любовь. Боль оседает на кончиках нервов накипью, сначала ты пытаешься стереть ее щеткой, потом еще порошком и мылом.
Она как будто на мгновение становится нечеткой или даже сделает вид, что ушла и тебя позабыла, но обратно вернется и сделает вид, что она здесь – желанный гость и снова где-то внутри заноет и заболит.
Не пугайся, на помощь не зови, не пытайся снова смыть, тереть до крови, она теперь не уйдет и останется лишь одно – привыкать. Привыкать к тому, что не ждешь звонка, что не тянется к телефонной трубке рука, что ночь в любое время суток спускается к тебе с потолка, и это продлится долгие годы и даже века.
Ты можешь уйти в небытие без возврата, но боль не огорчится и будет даже немного рада, ей плевать.
Она снова придет в твою кровать, сядет по-свойски, улыбнется, поставит чайник, как будто пришла сюда совершенно случайно, как будто ей с тобой теперь навсегда по пути, и если боль появилась в твоем маленьком мире -
ей уже никогда от тебя не уйти.

Вокруг одни клубы, шумные прогулки, алкоголь. И тебе вроде бы весело, интересно, кажется, что спать 3 часа в сутки из положенных 8 — это уже режим. А красные глаза, раскалывающаяся голова с утра — это привычное состояние. В голове у всех нас мысли: «У нас одна жизнь, надо прожить ее достойно». Тут и возникает вопрос — где та самая грань достойности? В этих клубах, полных шлюх и наркоманов или в водке, убивающей мозг? 
Достойно — это стараться, чтобы сердце мамы билось как можно дольше. Достойно — это добиться того, о чем твои враги говорят: «Не добьешься». Достойно — это поцеловать человека первый раз в 16 и поцеловать его же последний раз в 90. Вот это достойно.
Сделай так, чтобы о тебе помнили не в 40, стоя у твоей могильной доски, а сидя в 80 в окружении своей семьи. Цени тех друзей, которые звонят тебе не с предложением: «Пойдем выпьем?», а тех, которые прибегут в 3 часа ночи, если тебе плохо. Цени родителей, они дали тебя жизнь. Цени человека, который тебя любит — он не предаст. Цени объятия любимого — они не дадут тебе упасть. 

Оказывается, так невероятно легко люди уходят из твоей жизни, сначала не ответят на одно сообщение, потом на второе. Потом вообще забудут когда у тебя день рождения. И тебе даже не больно, просто понимаешь, что у них началась совершенно другая жизнь без тебя. Остаются только воспоминания, общие песни, места, знакомые люди. Казалось бы, не так уж мало, а на самом деле практически ничего. Забываются интимные разговоры, секреты, которые клянешься хранить всю жизнь, даже черты лица. Остаются лишь осколки воспоминаний, в которых порой сложно отличить истину от вымысла. И лишь изредка, в тоскливые времена, вспоминаешь, как когда-то было хорошо просто дружить.

«Время залечит» -детский лепет.
Мам, ну когда же меня отпустит?
Он же мне только нервы треплет,
Он в свою жизнь меня не впустит. 
Мне б залиться горячим чаем.
Боже, где же мои нервы?
Я по тебе, черт возьми, так скучаю.
Я была тебе самой верной.

Ты сидел рядом со мною и смотрел в мои глаза, держал меня за руку и всматривался в каждый миллиметр моего лица, чтобы запомнить. А я смеялась и спрашивала: «Зачем тебе меня запоминать, я же рядом?» Была.

Не говорите мне, что сильные девочки не плачут. Сильные девочки ревут. Громко и сочно. Плотно прикрыв дверь в туалете. А потом, подправив макияж, нацепив «улыбку счастья» снова идут туда, где их заведомо ожидает новая боль и новые разочарования...