Мне хочется, чтобы это время не заканчивалось, чтобы никто не пережимал стоп кран и колеса не скрипели. Чтобы забраться под большое дерево, расстелить одеяло, раскинуть руки, видеть в облаках белок и орешки и курить, не боясь, что кто-то осудит.
Вместе.
И эти невероятной мощности утра, когда я просыпаюсь и прыгаю на постели от счастья, собираю сумку, не крашусь, чищу зубы впопыхах, запрыгиваю в автобус, бужу его и — двенадцать часов упования друг на друга. 
Счастливо.
С нас не стереть улыбок. С нас не скрести счастья — оно видно сквозь радужки, сквозь пальцы, сквозь одежду, оно так стучит, что стыдно ехать в тишине, а на наших ресницах золотая пыль, в отличие от остальных людей.
Мне хочется, чтобы он, мой любимый человек, никогда не заканчивался, не пустел, не уходил. Любить — это понимать через четыре месяца, что ты любишь. Я не замечаю ничего, я вакцинирована от всех видов боли. Боли обыкновенной, боли вирусной, боли хронической. Какие там еще бывают, а?

Его кровать самая тёплая, ванная самая чистая, блинчики самые вкусные, пальцы самые чуткие.
Я похожа на растопленное масло. Я люблю, ко мне нет претензий.